Если мы чем-нибудь сильны и по-настоящему умны, так это в добром поступке… Я хотел сказать об ответственности человека перед землей, которая его взрастила. За все, что происходит сейчас на земле, придется отвечать всем нам, ныне живущим. И за хорошее и за плохое. За ложь, за бессовестность, за паразитический образ жизни, за трусость и за измену – за все придется платить. Платить сполна. Еще и об этом «Калина красная».В.М. Шукшин
В 2014 году исполняется 40 лет со дня трагической смерти Василия Макаровича Шукшина – русского писателя, режиссера и сценариста, талантливого актера. Человека, воспевшего русскую деревню, русский уклад, напомнившего нашему народу о его корнях, призывавшего его быть собой в современном мире.
В этом году в родном селе Шукшина – Сростки, прошел очередной кинофестиваль его памяти, было немало речей и выступлений, памятных событий и юбилейных мероприятий, мы же обратимся к наследию Шукшина, к сути его жизни и творчества, к тому, что оставил он нам в назидание и в подарок.
Феномен творчества Василия Макаровича Шукшина, на наш взгляд, в том, что он выразил в своих литературных произведениях, в своих киногероях, образ русского народа в одном человеке, и одновременно показал нам образ Христа в русском народе. Конечно, скептики скажут, что это не возможно было в советские атеистические годы. Однако, спросим себя – просто так ли в кадре у Шукшина часто встречаются иконы, просто так ли главный герой его – Егор Прокудин, падает на могилку у закрытого храма и плача кричит – «Господи, прости меня, прости, если сможешь»? Вряд ли. Да и другие герои Шукшина рады только тогда, когда всем вокруг них хорошо. Они не живут ради себя – они жертвуют собой в чем-то, и несмотря ни на что сохраняют в сердце любовь к ближнему, простую, порой наивною чистоту, тихую ни на что не претендующую веру.
Кто-то быть может, скажет, что мы преувеличиваем. Что сам Шукшин в молодости не мало пил, да и был далек от православия, гулял широкой мужицкой поступью, женился и разводился. Но творчество Шукшина говорит нам о том, что это лишь внешность, за которой скрывается любящее, страдающее, задающее вопросы себе, миру и Богу, сердце. Да и не пил он последние восемь лет жизни – самый плодотворный период творчества Шукшина в литературе и в кино, ещё в студенческие годы хранил дома икону, искал Бога. Вот только выразить открыто свой интерес в те годы не мог, да и быть может, не хотел показаться перед людьми лучшим, чем он был. Несмотря на молодецкие загулы, несмотря на разные истории, сердце Василия Шукшина всегда болело о России, о её судьбе, о тяжком положении, поэтому и мелькают в его фильмах закрытые храмы, а главный герой так настоятельно ищет Праздник, задаваясь вопросом – а есть ли он, в жизни этот праздник? (Эх, знал бы ты – современный русский мужик, Праздников Праздник – Пасху Господню, может и не страдал бы так?).
Душа раба Божия Василия сама ответила на этот вопрос, представ перед Богом. Святые отцы говорят, что в смерти человека тайна и в ней, как и в жизни, нет случайностей. Поэтому и смерть Шукшина – фактически убийство , это смерть солдата на войне, смерть за Россию, встреченная им на теплоходе в своей каюте – в солдатской шинели и в форме. О насильственном характере смерти говорят жители станицы Клетской, рядом с которой он умер, откуда брали «понятых» в день его гибели, тоже самое открыто заявил ещё десять лет назад его коллега по актерскому цеху – Александр Панкратов–Черный , эту тайну унес с собой в могилу его близкий друг Геннадий Бурков, говоривший как-то: «Я думаю, они его убили. Кто они? Люди — людишки нашей системы, про кого он нередко писал. Ну, не крестьяне же, а городские прохиндеи… сволочи-чинуши…» . Но сегодня, спустя сорок лет после гибели Шукшина, об этом можно говорить открыто, потому что мы видим, какие силы борются против России и противостоят лучшим из её писателей, поэтов, художников, планомерно уничтожая их (был убит поэт Сергей Есенин, отравлен поэт Александр Блок, убиты поэт Николай Рубцов и писатель Николай Мельников, убит в странной «аварии» режиссер Леонид Быков, да и Пушкин с Лермонтовым – тоже, не сами собой умерли, но погибли на очень необычных «дуэлях»...). Впрочем, вернемся к Шукшину и его творчеству.
Нет в жизни случайностей – есть Божий промысел, формирующий нашу жизнь, наполняющий её важными вехами и, казалось бы, «случайными» встречами, совпадениями, открытиями.
Василий Макарович Шукшин и вся его жизнь – тому подтверждение. Родившийся в 1929м – в тяжелый год перелома, коллективизации и начала страшного голода, он с детства впитал корни родной земли, перерубленные, но не высохшие до конца ещё в те годы. Его отец был расстрелян в 1933 году, когда будущему писателю было всего четыре года, его близкие родственники по линии отца репрессированы (убиты), а мать Василия Макаровича осталась одна воспитывать его с сестрой. Быть может даже имя дали ему такое не спроста – «Василий» переводится с греческого как «Царский», а отчество его напоминает нам о святителе Макарии Алтайском, словно осветившем путь рано осиротевшего Василия Макаровича Шукшина. Ведь в жизни последнего было не мало «случайностей», а как говорят Святые Отцы: случайности - язык Бога.
С детства довелось хлебнуть Шукшину тяжелой трудовой жизни без отца, в голодные годы, работая в колхозе, вынуждено рано оставил он свой дом, мыкался по стройкам, производствам, служил на флоте. Чудом было поступление его – малограмотного по меркам Москвы, провинциала, человека от сохи, успевшего и поработать, и в армии послужить, и побыть директором школы в родных Сростках, во ВГИК – кузницу кадров советского кино, фабрики грез, идеологической передовой компартии. И здесь, где преподаватели с характерной внешностью «космополитов», не давали пробиться наверх ничему исконно русскому, сумел, словно трава из-под асфальта, пробиться русский, деревенский Шукшин (сравним – не осуждая, комедии про «самогонщиков» или вечного студента «Шурика» с лиричным и задумчивым Шукшиным). Стоит ли говорить чего стоило это творчество – сколько сил и жизни оно отняло, если даже для того что бы поехать в Москву учиться, матери Шукшина пришлось продать корову (для крестьянина – потеря кормилицы, мало с чем сравнимая). Быть может, отсюда и тоска по дому, по утерянному миру родной деревни – «мира», где всякий человек знает свое место, где у каждого есть свой уголок сердца – своя малая Родина.Всё творчество Шукшина – ода деревне, песнь о России, попытка показать её тогдашнюю, ему современную, понять что с ней происходит, осмыслить, определить болезнь от которой она гибнет и найти путь к её исправлению… Отсюда яркие, честные, сильные образы Шукшина в кино и в прозе, отсюда и его поиски, сомнения, страдания.
Конечно, снимал Шукшин не так много и не так долго, как может, хотел бы. Конечно, скажут скептики, многое приукрасил, показал таким, каким хотел видеть он сам, а не пытался показать сцены с натуры, чем любят похвастаться инородные-иноземные ниспровергатели русской души. Но нет в его фильмах и рассказах фальши – есть грусть, есть радость, есть тяга к познанию Бога, порой скрытая, есть боль от разрушенных храмов, и попытка понять – зачем живем, куда идем, как нам быть. Нет в них – фальши, бравурных радостей от полетов в космос (к чему крестьянину-христианину космос, когда и на земле порядка нет? – вспомним рассказ «Космос, нервная система и шмат сала»), нет призывов к строительству «нового мира», «коммунизма» и т.п. Да и не мог верить в фальшивые ценности тот, кто с детства видел тяжкий труд, несправедливость, убийство лучших русских людей через расстрелы и голод, видел горечь от потерь войны, сложное положение простого человека в своем собственном доме. Шукшин с детства познал всё это и потому искал, мучительно долго искал пути выхода. Отсюда – вопросы, как бы между дела, поднимаемые его героями: как в фильме «Печки-лавочки» где крестьянин задается вопросом – от чего деревня живет сложнее, чем город, почему сельская учительница получает меньше тракториста, а главное – кто в нашей стране хозяин, и как нам быть. Вопросы актуальные и поныне. И думается нам, эти поиски привели Шукшина к ответам.
Говорят, что каждая душа – христианка. Но русская душа ещё и монархистка, и подсознательная фраза «Хозяина бы», слышащаяся то и дело у Шукшина, звучит постоянно в простом русском сердце – рабочего, сельского труженика, крестьянина, интеллигента, профессора. Потеряв всё, мыкаемся мы в этом чужом и агрессивном к нам мире, без пути по миру маемся, ища дорогу в родимый дом отчий. Тихо несет свой крест простой русский мужик, без громких слов, порой неосознанно, совершающий свой каждодневный подвиг – в сердце своем, неся добро и любовь, надежду и веру. Таковы герои Шукшина, таков был и остался он сам. Отсюда тихая печаль лирики Шукшина, отсюда его переживания, горечь расставания с деревней и надежда – пусть только в кино в неё – родимую вернуться (вспомним – как возвращались домой, в деревню братья Воеводины в фильме Шкушина «Ваш сын и брат»). Но где же «тяга к православию», где же душевные муки, где поиски, спросят нас дотошные кинокритки, ведь в советское время, об этом как будто и речи не было? На это ответить могут сами рассказы Шукшина, да и всё его творчество, осмысленное сегодня нашим народом. Впрочем, об этом говорила и сама смерть Василия Шукшина, ставшая итогом его творчества. Вспоминает А. Заболоцкий: «К концу панихиды Мария Сергеевна (мать В. Шукшина) просит меня вытащить из гроба калину, от нее сырости много — ее действительно много нанесли, — и я, убирая маленькие веточки, под белым покрывалом нащупал много крестиков, иконок и узелков… Много прошло возле гроба россиян, и они положили заветное Шукшину в гроб. Его хоронили как христианина». Что же формировало Шукшина как христианина? Только ли деревенская традиция? Любовь к родному очагу, любовь к своему народу, любовь к его идеалам жизни.
Неслучайно, что любимым писателем Василия Макаровича был наиболее духовный среди всех русских писателей – Николай Васильевич Гоголь. Любимым народным героем – Стенька Разин, вор и разбойник, яркий представитель другой народной черты, тяги к неумеренной, ничем не стесненной «свободы». Вот только искал в нем Шукшин не разбойника и вора, а представителя «народной правды». Да и фильм, который хотел снять про него, назывался – «Я пришел дать вам волю». Видимо хотел дать волю народу и сам Василий Макарович Шукшин. Вот что сказал об этом Александр Панкратов-Черный: «С Шукшиным хотели погубить русский дух. Боялись, что Васька собрался снимать фильм про Стеньку Разина. Ух, он бы так его сыграл, что мало не показалось бы! Вот и испугались, что он призовет народ к бунту» .
Путь этот – путь русского бунта, был попыткой найти выход из создавшегося положения. Будучи «почвенником», Шукшин, видя несправедливость советской власти, никогда не пошел бы обсуждать её проблемы с «космополитами», не стал бы кощунствовать и срывать маски как некоторые, словом – не стал бы врагом своего народа. Но он, понимая, что Россию уничтожают, искал народного героя, образ которого помог бы её спасти. И пусть в этом своем выборе он ошибался, найдя вместо казака Ильи Муромца – разбойника Стеньку Разина, но и в этой ошибке своей он был искренен. И Господь, видя любовь Василия Макаровича к своей Родине, к ближним, не дал ему совершить до конца этой ошибки. И вместо бунта он призвал народ … к покаянию.Последний и главный фильм Шукшина – «Калина красная», стал классикой, ориентиром для многих, любимым фильмом нескольких поколений. В нем он просто и красочно показал судьбу русского мужика, оторвавшегося от корней, от родного дома, много в жизни горя повидавшего (от того и кличка у него блатная – «Горе»), много искавшего («А есть ли он в жизни праздник?») и в итоге вернувшегося домой – что бы упасть к могилкам предков у закрытого храма и закричать «Господи, прости меня, если можешь»… И после этого – отдать свою жизнь, умиреть, за право вновь стать русским крестьянином-христианином.
Нет в жизни ничего случайного. Желая снять фильм о разбойнике, снял свой последний фильм Шукшин о кающемся мужике, современном ему и нам человеке. Ведь почти все мы сегодня такие же, оторванные от корней, потерявшиеся в жизни, стремящиеся домой – в свой Русский Дом, Небесным Отцом созданный…
Трагедия героя «Калины красной» Егора Прокудина это не трагедия одного лишь человека, ставшего вором, это трагедия целого народа оторвавшегося от своих корней и неприкаянного, метущегося, ищущего путь в родной дом, а значит – возвращающегося на Родину, в отцовскую деревню. Деревня, и тогда и сегодня – пусть и с закрытыми храмами, ещё хранила в себе традицию русского мира, русского лада, русской общины (изрядно разбавленной колхозом), потому и стремились её – русскую деревню, наши враги с корнем истребить. Потому и стремился в неё оторвавшийся от корней мужик, чувствуя неполноценность, пустоту, агрессивность и безразличие к нему «большого» городского мира, где безразличие к чужому человеку, толкает к безразличию к чужому (нашему общему) горю.
В своём мире – деревенском, он чувствует себя на месте, «где родился там и пригодился», там он и пахарь, там он и сеятель, там он и со-творец, маленькая часть Божьего мира, в котором у него, мужика, есть свое место. Здесь он знает и помнит всё – от рассвета и до заката, от весеннего сева и до осенней жатвы, от первого весеннего дождя до первого снега. Здесь кресты на могилах его дедов (быть может снесенные в лихие годы, но ещё памятные холмиками могилок), здесь его корни, его покосившаяся отцовская изба, состарившаяся мать, угол с иконами – где всё так знакомо, так близко, так родно и свято… Где всё пронизано памятью и любовью, связано с истоками, где всё дышит знакомым, пусть и терпким дымом («и дым отечества нам сладок и приятен»)… Потому и рвалась душа Василия Шукшина в родные Сростки, из чужой, большой и по сути де-национализированной, разцерковленной, разрушенной Москвы… (вспомним – как засыпая среди городского шума, даже во сне оказывается дома в деревне герой Шукшина в «Печках-лавочках»).Думается нам, видя деревню колхозную-советскую, предвидел Шукшин её и умирающую-демократическую (от того и тоски так много в его фильмах – даже среди всеобщего веселья окружающих его герой печален – как в тех же «Печках-лавочках»)… Но видел он, наверное – и возрождающуюся её Царскую, несомненно мечтал о ней. Иначе не посвятил бы ей, родимой, свои лучшие строки, не оставил бы нам свой «Наказ» (один из лучших рассказов Шукшина)…
Так и сегодня – стремимся мы, горожане во втором-третьем поколении, внуки деревенских дедов, к родным очагам, к родному погосту, к зорькам и закатам, к мычанию коров, тихому приволью русского луга, шелесту листвы осеннего леса, тянущееся через поле русской дороги… И будем надеяться – мы в этот Отчий Дом, как и герой Шукшина – вернемся!
«Просто нам завещана от Бога – ты русская дорога, русская дорога, русская дорога» (И. Растеряев)
Роман Котов
