В Русской истории немало тем, о которых мы либо ничего не знаем, либо знаем очень мало. Одной из таких тем является Корниловское выступление, годовщина которого, по новому стилю, приходится на 9-11 сентября. Мы предлагаем ознакомиться с материалом о событиях произошедших в Выборге в корниловские дни.
Революционный 1917 год был насыщен политическими событиями. Одним из них было Корниловское выступление, в ходе которого погибло много офицеров Русской армии. Событиям, происходившим в Выборге в эти дни, посвящена эта статья.
Губернский Выборг являлся одновременно городом-крепостью, в котором вплоть до начала 1918 года располагался значительный русский гарнизон во главе с комендантом. С 18 апреля 1917 года им являлся генерал-майор Степанов. Кроме того, в городе был расквартирован штаб и ряд частей 42-го армейского корпуса, дислоцированного на территории Финляндии на случай немецкого десанта. 16 апреля 1917 года командование корпусом, всеми войсками, расположенными в Финляндии, а также крепостями Выборг и Кронштадт, принял на себя генерал от кавалерии В.А. Орановский (1866-1917 гг.), участник Первой мировой войны, командовавший до этого1-м кавалерийским корпусом.
Наследство обоим генералам досталось нелегкое. Именно в это время полным ходом идет разложение армии, резкое падение в ней дисциплины. Вызвано это было многими факторами: поражениями на фронтах, экономической и политической нестабильностью. Свою роль сыграл и Приказ №1 Петроградского совета: создание в воинских частях солдатских комитетов с правом контроля за действиями командиров, право солдат самим избирать командный состав, подчинение воинских частей Советам, комитетам и ряд других положений приказа расширили пропасть между офицерами и нижними чинами.
Приступившие одновременно к своим служебным обязанностям генералы Орановский и Степанов начали свою деятельность с инспектирования войск. Выводы были неутешительны. В своей докладной записке Орановский, в частности, сообщал следующее:
«… Выборгский гарнизон находится в состоянии полного разложения, один вид солдат, бродящих толпами, никому не отдающих части, часовых, сидящих с поставленным рядом ружьем, производит тягостное впечатление… Положение таково, что никто из начальствующих лиц не решается сделать какого-нибудь распоряжения под опасением или, вернее сказать, в уверенности, что оно не будет выполнено. Распоряжение это, прежде всего, будет обсуждаться во всевозможных комитетах, и только в том случае, если последует одобрение с их стороны, приступят к его выполнению и то далеко не все…»
И Орановский, и Степанов пытались поднять дисциплину в войсках, повысить их обороноспособность, престиж офицеров, наладить связь с комитетами, но в то же время ограничить их власть. Так, генерал Орановский отменил право солдатских комитетов распоряжаться отпусками, запретил командировки. Это вызвало бурю возмущения среди солдат. В ряде воинских подразделений были выдвинуты требования об отставке генерала.
Ненависть к офицерам в ряде мест России – и на фронтах, и в тылу – вылилась в самосуды, особенно участившиеся во время выступления Корнилова. В конце августа, решившись на захват власть в столице, генерал Л.Г. Корнилов снял с фронта и направил к Петрограду преданные ему воинские части. 28 августа, после того, как он отказался выполнить распоряжение главы Временного правительства А.Ф. Керенского и сдать должность Верховного Главнокомандующего, тот объявил генерала мятежником. Петроград готовился к обороне: вооружался, строились баррикады. В эти дни, по решению исполкома Выборгского Совета солдатских и рабочих депутатов и представителей армейского комитета 42-го армейского корпуса, из Выборга в столицу был отправлен сводный отряд из 1500 человек, двух артиллерийских батарей и шести броневиков. Командовал отрядом командир 2-го Выборгского крепостного пехотного полка полковник Оприц. В течение недели все было кончено.
В самом Выборге события развивались следующим образом: 28 августа во ВЦИК Советов из Выборга была направлена телеграмма: «42 армейский корпус и Выборгский гарнизон весь в Вашем распоряжении. По первому зову выступаем против мятежников, предводительствуемых генералом Корниловым . Ждем срочных распоряжений и немедленного ответа». В тот же день «делегация в составе армейского комитета прапорщика Масленникова и товарища председателя Совета. Г. Заонегина отправилась к генералу Орановскому, чтобы заявить, что у аппаратов будет установлено дежурство депутатов совета». Орановский, в свою очередь, ознакомил членов делегации с телеграммами, полученными от командующих армиями, в которых выражалась солидарность с действиями Корнилова. Командир корпуса объявил, что сам он «присягает Временному правительству, а Корнилова считает мятежником». Генерал заверил, что послал Временному правительству и ВЦИК телеграмму о том, что «все части корпуса находятся в их полном распоряжении и готовы в любой момент выступить в Петроград…». Тогда же, за подписью Масленникова, от имени армейского комитета и части корпуса были посланы телеграммы о том, что генерал Орановский признает высшую власть Временного правительства. В Штабе корпуса члены армейского комитета установили контроль с тем, чтобы «все приказания о передвижении воинских частей издавались с ведома комитета».
Утром 29 августа в Выборг прибыл назначенный Гельсингфорсским революционным комитетом комиссар, подпоручик 509-го Гжатского пехотного полка Сасов. Как он сам потом свидетельствовал, в штабе корпуса ему пришлось столкнуться с командиром корпуса, который заявил, что никаких комиссаров он не признает, и пригрозил ему арестом. Сасов тотчас же направился в Совет. В Совете Масленникову только что передали из Гельсингфорса содержание полученной из Выборга телеграммы за подписью адъютанта Выборгского цензурного отделения подполковника Кюрениуса, в которой сообщалось о том, что обер-квартирмейстер генерал Васильев «настаивает на обязательном офицерском контроле над всеми сообщениями в адрес верховного командования». Возмущенные услышанным, члены исполкома Совета и армейского комитета приняли решение арестовать командира корпуса и ряд офицеров, подозреваемых в связях с Корниловым.
На открывшемся в 15 часов совместном заседании революционно-демократических организаций председатель армейского комитета меньшевик Алексей Масленников сделал сообщение об аресте генералов Орановского, Васильева, Степанова и подполковника Кюрениуса и о заключении их в здании гауптвахты. Собрание постановило: «… Принятые меры одобрить… арестованных отправить в Гельсингфорс». А поскольку участники собрания были извещены о происходивших беспорядках на улицах города, среди принятых постановлений были и такие: «…немедленно принять меры к водворению порядка… все аресты могут быть произведены только по постановлению исполкомы Выборгского Совета солдатских и рабочих депутатов совместно с армейским комитетом 42 армейского корпуса или по просьбе полковых и ротных комитетов. Подавлять самочинные аресты». В момент принятия данных постановлений заседание было прервано в связи с событиями, разыгравшимися у здания гауптвахты и на Абоском мосту. А произошло следующее: толпа возбужденных солдат собралась у здания гауптвахты, часть их ворвалась в здание, арестованные офицеры были выведены на Абоский мост, избиты, сброшены в воду и расстреляны.
Вот некоторые свидетельства очевидцев происшедшего. Из показаний члена Выборгского совета, эсера, подпоручика А.М. Рассудовского: «в здании гауптвахты генерал Орановский оказался в одиночной камере, остальных поместили вместе…» В то время, когда в здании Совета шло совместное заседание, «дежурный офицер передал с гауптвахты, что толпа солдат ломится в здание и кричит о самосуде. Часть депутатов во главе с Масленниковым отправилась туда, а оставшиеся стали обсуждать вопрос о мерах по охране гауптвахты… Тогда же стало известно, что генералы Степанов, Васильев и подполковник Кюрениус были вытащены толпой из помещения, зверски избиты поленьями дров и брошены в залив. Члены исполкома и армейского комитета… выехали на место трагедии и уговаривали толпу разойтись и не трогать генерала Орановского… После убедительных речей толпа как будто бы намеревалась разойтись, но как только отъехал автомобиль с депутатами, три-четыре солдата ворвались в помещение и вытащили генерала Орановского…»
Свидетельство комиссара Сасова: «… Собравшаяся огромная толпа, несмотря на все уговоры комиссара и представителей местных демократических организаций, вывела заключенных на мост, откуда они были сброшены в воду, причем выплывавшие расстреливались…»
5(18) сентября «Известия Гельсингфорского совета депутатов» поместили на своих страницах информацию «К событиям в Выборге» следующего содержания: «Теперь выясняется картина печальных событий, имевших место в Выборге 29 августа. Все произошло стихийно и совершенно неожиданно для представителей местных организаций.
По мнению лиц, бывших на месте происшествия, толпа состояла из солдат, которых никогда не было видно на собраниях, митингах и т.д. Представители демократических организаций прилагали все усилия, чтобы воспрепятствовать толпе проникнуть в помещение гауптвахты. Но необузданность толпы доходила до того, что люди, пользующиеся всеобщей известностью и уважением местного гарнизона, подверглись оскорблениям… Раздавались крики о расстреле членов комитета.
Уже 29-го к 8 часам вечера порядок был вполне восстановлен, а в течение последних дней никаких эксцессов не произошло. Члены совета и Комитета разъезжают по частям и устраивают митинги…»
Всего в Выборге в ходе самосудов погибло 12 человек: 11 офицеров и 1 рядовой. В том числе у Абоского моста – 7 человек: командир 42-го армейского корпуса В.А. Орановский, комендант Выборгской крепости Степанов, обер-квартирмейстер генерал Васильев, адъютант цензурного отделения подполковник Кюрениус, командир 3-го Выборгского крепостного пехотного полка полковник Карпович, начальник хозяйственной части 3-го Выборгского крепостного пехотного полка подполковник Глиндзич, рядовой команды разведчиков АнисийКурчаков.
Кроме того, «…в ночь на 30 августа убиты неизвестными лицами» командир 1-го Выборгского крепостного пехотного полка полковник Духонин и подпоручик этого же полка Хапцов. Среди погибших были также начальник инженеров крепости полковник Максимович, «…а на островах своими же солдатами убиты командир минной роты подполковник Бородин и его адъютант подпоручик Куксенко».
Из рассказа Галины Анатольевны Катанской (дочери начальника искровой станции Выборгского гарнизона капитана А.П. Катанского): «Из наших знакомых был убит Иван Иванович Бородин. Одному из офицеров – Эссенсону, сброшенному в воду с баржи, груженной дровами, удалось заплыть под мост и там отсидеться. Обстоятельства гибели Бородина были следующими: он с семьей – женой, сыном и доченью – в сопровождении адъютанта шел по Николаевскогму острову (Ныне о. Овчинный), где у них была дача. Навстречу им шли солдаты с винтовками в руках. «Что, ребята, на охоту?» - спросил Бородин. «Да», - ответили те, а затем отойдя, выстрелили офицерам в спину. Жена Бородина бросилась к детям и не видела, куда дели трупы. Последующие поиски результата не дали. У Михаила Мельникова (солдат искровой станции, депутат Выборгского совета) я спросила потом: «За что убили Ивана Ивановича?» - «Уж очень строгим был». – «А адъютанта? Ведь он был был так молод, совсем мальчишка». – «Чтобы свидетелей не было».
Жертвы самосуда были похоронены: генерал степанов в Выборге, наСорвальском кладбище; в Петрограде, в Исидоровской церкви Александро-Невской лавры погребен генерал Орановский, на Митрофановском кладбище – подпоручик Хапцов, на Серафимовском – полковник Максимович, в Зеленогорске – полковник Дунин. Тела подполковника Бородина и подпоручика Куксенко не были найдены.
Вечером того же 29 августа состоялось третье за этот день, но уже «общее» собрание членов Выборгского Совета, армейского комитета, полковых и ротных комитетов Выборгского гарнизона. Заслушав доклад о событиях, собрание постановило: «1. Обратиться к корпусу и гарнизону с воззваниями. 2. Вынести осуждение всем лицам, участвовавшим в самосудах. 3. Все меры принять, чтобы впредь предотвратить подобные явления. 4. Избрать от каждой части по человеку для дежурства при совете и связи с частями…»
«С целью успокоить товарищей солдат и наведения порядка» в воинские части были отправлены депутаты Выборгского совета, а затем и «представители фракции ЦИК тт. Чернов, Луначарский и Позерн».
30 августа на заседании депутатов Совета, новым комендантом крепости был избран капитан Обернибесов, а командиром 42-го армейского корпуса капитан М.М. Елизаров.
По предложению ВЦИК, для расследования событий 29 августа была образована следственная комиссия, в которую наряду с его представителями – Венгеровым и Алексеевским – от Выборгского Совета был назначен А.М. Рассудовский, от армейского комитета – Каракозов. Сюда же вошли «представители полковых организаций».
С первых же шагов работы комиссия столкнулась с нежеланием солдат давать показания. Для этого были разные причины: опасение быть заподозренным в участии, нежелание выдавать товарищей по службе, солидарность с участниками самосудов и т.д. Так, на вопрос следственной комиссии: «Чем вызвано уклонение солдат от дачи показаний, где находятся трупы некоторых офицеров?» - депутат Выборгского и Петроградского Советов, член армейского комитета большевик А.С. раков ответил: «По-видимому, боязнью тем самым выдать себя как очевидцев». В конце концов работа комиссии зашла в тупик. Был ли кто-нибудь из участников самосудов подвергнут наказанию и какому? Неизвестно. Скорее всего, нет! А в связи с происшедшим вскоре октябрьским переворотом работа комиссии и вовсе была свернута.
З. Новоселова
Статья напечатана в газете "Выборг" 24 сентября 2004 года
Революционный 1917 год был насыщен политическими событиями. Одним из них было Корниловское выступление, в ходе которого погибло много офицеров Русской армии. Событиям, происходившим в Выборге в эти дни, посвящена эта статья.Губернский Выборг являлся одновременно городом-крепостью, в котором вплоть до начала 1918 года располагался значительный русский гарнизон во главе с комендантом. С 18 апреля 1917 года им являлся генерал-майор Степанов. Кроме того, в городе был расквартирован штаб и ряд частей 42-го армейского корпуса, дислоцированного на территории Финляндии на случай немецкого десанта. 16 апреля 1917 года командование корпусом, всеми войсками, расположенными в Финляндии, а также крепостями Выборг и Кронштадт, принял на себя генерал от кавалерии В.А. Орановский (1866-1917 гг.), участник Первой мировой войны, командовавший до этого1-м кавалерийским корпусом.
Наследство обоим генералам досталось нелегкое. Именно в это время полным ходом идет разложение армии, резкое падение в ней дисциплины. Вызвано это было многими факторами: поражениями на фронтах, экономической и политической нестабильностью. Свою роль сыграл и Приказ №1 Петроградского совета: создание в воинских частях солдатских комитетов с правом контроля за действиями командиров, право солдат самим избирать командный состав, подчинение воинских частей Советам, комитетам и ряд других положений приказа расширили пропасть между офицерами и нижними чинами.
Приступившие одновременно к своим служебным обязанностям генералы Орановский и Степанов начали свою деятельность с инспектирования войск. Выводы были неутешительны. В своей докладной записке Орановский, в частности, сообщал следующее:
«… Выборгский гарнизон находится в состоянии полного разложения, один вид солдат, бродящих толпами, никому не отдающих части, часовых, сидящих с поставленным рядом ружьем, производит тягостное впечатление… Положение таково, что никто из начальствующих лиц не решается сделать какого-нибудь распоряжения под опасением или, вернее сказать, в уверенности, что оно не будет выполнено. Распоряжение это, прежде всего, будет обсуждаться во всевозможных комитетах, и только в том случае, если последует одобрение с их стороны, приступят к его выполнению и то далеко не все…»
И Орановский, и Степанов пытались поднять дисциплину в войсках, повысить их обороноспособность, престиж офицеров, наладить связь с комитетами, но в то же время ограничить их власть. Так, генерал Орановский отменил право солдатских комитетов распоряжаться отпусками, запретил командировки. Это вызвало бурю возмущения среди солдат. В ряде воинских подразделений были выдвинуты требования об отставке генерала.
Ненависть к офицерам в ряде мест России – и на фронтах, и в тылу – вылилась в самосуды, особенно участившиеся во время выступления Корнилова. В конце августа, решившись на захват власть в столице, генерал Л.Г. Корнилов снял с фронта и направил к Петрограду преданные ему воинские части. 28 августа, после того, как он отказался выполнить распоряжение главы Временного правительства А.Ф. Керенского и сдать должность Верховного Главнокомандующего, тот объявил генерала мятежником. Петроград готовился к обороне: вооружался, строились баррикады. В эти дни, по решению исполкома Выборгского Совета солдатских и рабочих депутатов и представителей армейского комитета 42-го армейского корпуса, из Выборга в столицу был отправлен сводный отряд из 1500 человек, двух артиллерийских батарей и шести броневиков. Командовал отрядом командир 2-го Выборгского крепостного пехотного полка полковник Оприц. В течение недели все было кончено.
В самом Выборге события развивались следующим образом: 28 августа во ВЦИК Советов из Выборга была направлена телеграмма: «42 армейский корпус и Выборгский гарнизон весь в Вашем распоряжении. По первому зову выступаем против мятежников, предводительствуемых генералом Корниловым . Ждем срочных распоряжений и немедленного ответа». В тот же день «делегация в составе армейского комитета прапорщика Масленникова и товарища председателя Совета. Г. Заонегина отправилась к генералу Орановскому, чтобы заявить, что у аппаратов будет установлено дежурство депутатов совета». Орановский, в свою очередь, ознакомил членов делегации с телеграммами, полученными от командующих армиями, в которых выражалась солидарность с действиями Корнилова. Командир корпуса объявил, что сам он «присягает Временному правительству, а Корнилова считает мятежником». Генерал заверил, что послал Временному правительству и ВЦИК телеграмму о том, что «все части корпуса находятся в их полном распоряжении и готовы в любой момент выступить в Петроград…». Тогда же, за подписью Масленникова, от имени армейского комитета и части корпуса были посланы телеграммы о том, что генерал Орановский признает высшую власть Временного правительства. В Штабе корпуса члены армейского комитета установили контроль с тем, чтобы «все приказания о передвижении воинских частей издавались с ведома комитета».
Утром 29 августа в Выборг прибыл назначенный Гельсингфорсским революционным комитетом комиссар, подпоручик 509-го Гжатского пехотного полка Сасов. Как он сам потом свидетельствовал, в штабе корпуса ему пришлось столкнуться с командиром корпуса, который заявил, что никаких комиссаров он не признает, и пригрозил ему арестом. Сасов тотчас же направился в Совет. В Совете Масленникову только что передали из Гельсингфорса содержание полученной из Выборга телеграммы за подписью адъютанта Выборгского цензурного отделения подполковника Кюрениуса, в которой сообщалось о том, что обер-квартирмейстер генерал Васильев «настаивает на обязательном офицерском контроле над всеми сообщениями в адрес верховного командования». Возмущенные услышанным, члены исполкома Совета и армейского комитета приняли решение арестовать командира корпуса и ряд офицеров, подозреваемых в связях с Корниловым.
На открывшемся в 15 часов совместном заседании революционно-демократических организаций председатель армейского комитета меньшевик Алексей Масленников сделал сообщение об аресте генералов Орановского, Васильева, Степанова и подполковника Кюрениуса и о заключении их в здании гауптвахты. Собрание постановило: «… Принятые меры одобрить… арестованных отправить в Гельсингфорс». А поскольку участники собрания были извещены о происходивших беспорядках на улицах города, среди принятых постановлений были и такие: «…немедленно принять меры к водворению порядка… все аресты могут быть произведены только по постановлению исполкомы Выборгского Совета солдатских и рабочих депутатов совместно с армейским комитетом 42 армейского корпуса или по просьбе полковых и ротных комитетов. Подавлять самочинные аресты». В момент принятия данных постановлений заседание было прервано в связи с событиями, разыгравшимися у здания гауптвахты и на Абоском мосту. А произошло следующее: толпа возбужденных солдат собралась у здания гауптвахты, часть их ворвалась в здание, арестованные офицеры были выведены на Абоский мост, избиты, сброшены в воду и расстреляны.
Вот некоторые свидетельства очевидцев происшедшего. Из показаний члена Выборгского совета, эсера, подпоручика А.М. Рассудовского: «в здании гауптвахты генерал Орановский оказался в одиночной камере, остальных поместили вместе…» В то время, когда в здании Совета шло совместное заседание, «дежурный офицер передал с гауптвахты, что толпа солдат ломится в здание и кричит о самосуде. Часть депутатов во главе с Масленниковым отправилась туда, а оставшиеся стали обсуждать вопрос о мерах по охране гауптвахты… Тогда же стало известно, что генералы Степанов, Васильев и подполковник Кюрениус были вытащены толпой из помещения, зверски избиты поленьями дров и брошены в залив. Члены исполкома и армейского комитета… выехали на место трагедии и уговаривали толпу разойтись и не трогать генерала Орановского… После убедительных речей толпа как будто бы намеревалась разойтись, но как только отъехал автомобиль с депутатами, три-четыре солдата ворвались в помещение и вытащили генерала Орановского…»
Свидетельство комиссара Сасова: «… Собравшаяся огромная толпа, несмотря на все уговоры комиссара и представителей местных демократических организаций, вывела заключенных на мост, откуда они были сброшены в воду, причем выплывавшие расстреливались…»
5(18) сентября «Известия Гельсингфорского совета депутатов» поместили на своих страницах информацию «К событиям в Выборге» следующего содержания: «Теперь выясняется картина печальных событий, имевших место в Выборге 29 августа. Все произошло стихийно и совершенно неожиданно для представителей местных организаций.
По мнению лиц, бывших на месте происшествия, толпа состояла из солдат, которых никогда не было видно на собраниях, митингах и т.д. Представители демократических организаций прилагали все усилия, чтобы воспрепятствовать толпе проникнуть в помещение гауптвахты. Но необузданность толпы доходила до того, что люди, пользующиеся всеобщей известностью и уважением местного гарнизона, подверглись оскорблениям… Раздавались крики о расстреле членов комитета.
Уже 29-го к 8 часам вечера порядок был вполне восстановлен, а в течение последних дней никаких эксцессов не произошло. Члены совета и Комитета разъезжают по частям и устраивают митинги…»
Всего в Выборге в ходе самосудов погибло 12 человек: 11 офицеров и 1 рядовой. В том числе у Абоского моста – 7 человек: командир 42-го армейского корпуса В.А. Орановский, комендант Выборгской крепости Степанов, обер-квартирмейстер генерал Васильев, адъютант цензурного отделения подполковник Кюрениус, командир 3-го Выборгского крепостного пехотного полка полковник Карпович, начальник хозяйственной части 3-го Выборгского крепостного пехотного полка подполковник Глиндзич, рядовой команды разведчиков АнисийКурчаков.
Кроме того, «…в ночь на 30 августа убиты неизвестными лицами» командир 1-го Выборгского крепостного пехотного полка полковник Духонин и подпоручик этого же полка Хапцов. Среди погибших были также начальник инженеров крепости полковник Максимович, «…а на островах своими же солдатами убиты командир минной роты подполковник Бородин и его адъютант подпоручик Куксенко».
Из рассказа Галины Анатольевны Катанской (дочери начальника искровой станции Выборгского гарнизона капитана А.П. Катанского): «Из наших знакомых был убит Иван Иванович Бородин. Одному из офицеров – Эссенсону, сброшенному в воду с баржи, груженной дровами, удалось заплыть под мост и там отсидеться. Обстоятельства гибели Бородина были следующими: он с семьей – женой, сыном и доченью – в сопровождении адъютанта шел по Николаевскогму острову (Ныне о. Овчинный), где у них была дача. Навстречу им шли солдаты с винтовками в руках. «Что, ребята, на охоту?» - спросил Бородин. «Да», - ответили те, а затем отойдя, выстрелили офицерам в спину. Жена Бородина бросилась к детям и не видела, куда дели трупы. Последующие поиски результата не дали. У Михаила Мельникова (солдат искровой станции, депутат Выборгского совета) я спросила потом: «За что убили Ивана Ивановича?» - «Уж очень строгим был». – «А адъютанта? Ведь он был был так молод, совсем мальчишка». – «Чтобы свидетелей не было».
Жертвы самосуда были похоронены: генерал степанов в Выборге, наСорвальском кладбище; в Петрограде, в Исидоровской церкви Александро-Невской лавры погребен генерал Орановский, на Митрофановском кладбище – подпоручик Хапцов, на Серафимовском – полковник Максимович, в Зеленогорске – полковник Дунин. Тела подполковника Бородина и подпоручика Куксенко не были найдены.
Вечером того же 29 августа состоялось третье за этот день, но уже «общее» собрание членов Выборгского Совета, армейского комитета, полковых и ротных комитетов Выборгского гарнизона. Заслушав доклад о событиях, собрание постановило: «1. Обратиться к корпусу и гарнизону с воззваниями. 2. Вынести осуждение всем лицам, участвовавшим в самосудах. 3. Все меры принять, чтобы впредь предотвратить подобные явления. 4. Избрать от каждой части по человеку для дежурства при совете и связи с частями…»
«С целью успокоить товарищей солдат и наведения порядка» в воинские части были отправлены депутаты Выборгского совета, а затем и «представители фракции ЦИК тт. Чернов, Луначарский и Позерн».
30 августа на заседании депутатов Совета, новым комендантом крепости был избран капитан Обернибесов, а командиром 42-го армейского корпуса капитан М.М. Елизаров.
По предложению ВЦИК, для расследования событий 29 августа была образована следственная комиссия, в которую наряду с его представителями – Венгеровым и Алексеевским – от Выборгского Совета был назначен А.М. Рассудовский, от армейского комитета – Каракозов. Сюда же вошли «представители полковых организаций».
С первых же шагов работы комиссия столкнулась с нежеланием солдат давать показания. Для этого были разные причины: опасение быть заподозренным в участии, нежелание выдавать товарищей по службе, солидарность с участниками самосудов и т.д. Так, на вопрос следственной комиссии: «Чем вызвано уклонение солдат от дачи показаний, где находятся трупы некоторых офицеров?» - депутат Выборгского и Петроградского Советов, член армейского комитета большевик А.С. раков ответил: «По-видимому, боязнью тем самым выдать себя как очевидцев». В конце концов работа комиссии зашла в тупик. Был ли кто-нибудь из участников самосудов подвергнут наказанию и какому? Неизвестно. Скорее всего, нет! А в связи с происшедшим вскоре октябрьским переворотом работа комиссии и вовсе была свернута.
З. Новоселова
Статья напечатана в газете "Выборг" 24 сентября 2004 года
