Она придет - жестокая расплата За праздность наших европейских лет. И не проси пощады у возврата — Забывшим родину - пощады нет! Пощады нет тому, кто для забавы Иль мести собирается туда, Где призрак возрождающейся славы Потребует и крови, и труда, Потребует любви, самозабвенья Для родины и смерти для врага; Не для прогулки, не для наслажденья Нас ждут к себе родные берега. Прощайся же с Европою, прощайся! Похорони бесплодные года; Но к русской нежности вернуться не пытайся, Бояся смерти, крови и труда. | Не всё, не всё проходит в жизни мимо. Окончилась беспечная пора. Опять в степи вдыхаю запах дыма, Ночуя у случайного костра. Не в сновиденьях, нет - теперь воочью, В родном краю курганов и ветров, Наедине с моей осенней ночью Я всё приял, и я на всё готов. Но голос прошлого на родине невнятен, Родимый край от многого отвык, И собеседнику обидно непонятен Мой слишком русский, правильный язык. Чужой, чужой, - почти что иностранец, Мечтающий о благостном конце; И от костра пылающий румянец Не возвратит румянца на лице. |
О, этот вид родительского крова! Заросший двор. Поваленный плетень. Но помогать я никого чужого Не позову в разрушенный курень. Не перед кем не стану на колени Для блага мимолётных дней, - Боюсь суда грядущих поколений, Боюсь суда и совести моей. Над нами Бог. Ему подвластно время. Мою тоску, и веру, и любовь Еще припомнит молодое племя Немногих уцелевших казаков. Пусть жизнь у каждого своя, Но нас роднит одна дорога. В твои края, в мои края Она ведет во имя Бога, Во имя дедов и отцов, И нашей юности во имя. Мы повторяем вновь и вновь Сияющее, как любовь, Незабываемое имя Страны, вскормившей нас с тобой, Страны, навеки нам родной. В холодном сумраке Европы Мы жадно ищем наши тропы Возврата к ней — и только к ней, - Единственной в чужом нам мире: К родным полям твоей Сибири, К родным ветрам моих степей. Так кто же я? Счастливый странник, Хранимый Господом певец, Иль чернью проклятый изгнанник, Свой край покинувший беглец? И почему мне нет иного Пути средь множества путей, И нет на свете лучше слова, Чем имя родины моей? Так что же мне? Почет иль плаха, И чей-то запоздалый плач, Когда в толпу швырнет с размаха Вот эту голову палач. Ах, всё равно! Над новой кровью Кружиться станет вороньё, Но с прежней верой и любовью Приду я в царствие Твоё. | Мне приснилось побережье, Лёд и снег на берегу, Одинокий след медвежий На нетронутом снегу, Неживое колыханье Ледяных тяжелых вод, И полярного сиянья Разноцветный небосвод. О, как холодно сияла Надо мною вышина, О, как сердце мне сжимала Ледяная тишина. И, лишенный дара речи, На снегу я начертал: Здесь искал с тобою встречи Тот, кто встречу обещал. Который день печальный снег кружится, Уже не дни, а, кажется, года Погребены в снегу - и никогда Над нами этот снег не прекратится. Века, века погребены в снегах, Столетние сугробы на пороге, В курной избе Владимир Мономах Всё ждет на юг накатанной дороги, И вместе с ним потомки Калиты Конца зимы веками ожидают. А снег идет. Морозные цветы Пышнее на окошках расцветают. А снег идет. Мороз звенит, как медь. Какие там удобные дороги! Столетьями Россия, как медведь, Лежит в своей нетронутой берлоге. Я только зовам сердца внемлю И не кляну свою судьбу. Господь пошлет — родную землю Еще почувствую в гробу. Из камня дикого ограда И всем ветрам доступный крест - Какой еще награды надо Для уроженца здешних мест: Тому, кто с юных лет по миру Пошел бродить, всё пережил, Всё отдал жизни, только лиру Свою до гроба сохранил. Её загробный звук, быть может, Встревожит чьи-нибудь сердца, И у креста пастух положит Пучок сухого чабреца. |
Николай Туроверов
