Первые звоночки о плачевном состоянии военно-медицинской службы Российской Армии прозвенели в 2008 году во время конфликта с Грузией. Ранения средней тяжести у российских миротворцев в 100% случаев приводили к летальному исходу, не говоря уже о тяжелых ранениях. За несколько лет до этих печальных событий в Военно-медицинской службе ВС РФ началось прогрессирующее снижение общей численности офицеров, которое не восполнялось выпускниками из профильных вузов. К 2008 году мы подошли с достаточно низкой укомплектованностью первичного войскового звена медслужбы, а также серьезным провалом в среднем кадровом звене. До 30% должностей до капитана включительно были неукомплектованные, что стало причиной дальнейшего кадрового голода на руководящие должности. Собственно, последствия «реформ» того времени мы сейчас и пожинаем. Ранее, в 2006 году, выявился дефицит многих узких специалистов, таких, как хирург, терапевт и анестезиолог. Думаю, не стоит отдельно указывать на значение врачей такого профиля в армии. И молодые специалисты не восполняли потери – в 2004 году досрочно уволились 170, а в 2005 году – 219 молодых офицеров военно-медицинской службы (22% и 29% от выпуска соответственно). Сердюков вообще питал некую слабость к военной медицине и чуть ли не в первые дни своей работы принялся за её «реформирование». С 13 до 2,5 тыс. снизилось общее количество врачей, а в 2009 году закрыли 18 госпиталей из действующих 175. Позже ликвидации подвергли еще 30 отдельных медицинских подразделений, от лазарета до поликлиники.
После Сердюкова в 47 субъектах России вообще не осталось госпиталей и военных клиник, а в этих регионах проходили службу более 47 тыс. военнослужащих. О 350 тыс. военных пенсионеров, проживающих в на этих же территориях, похоже, вообще забыли. Оптимизация продолжилась и на просторах высшего медицинского образования – в 2010 году ликвидированы Нижегородский, Саратовский, Томский и Самарский военно-медицинские институты.
А они готовили порядка 700 врачей в год. В расход пошли базовые специальности в медицинских вузах – военная токсикология, военная радиология, военно-полевая хирургия и терапия, а также организация и тактика медслужбы. В стране закрыли порядка 50 кафедр и факультетов вузов, занимающихся подготовкой специалистов медицинской службы запаса. Абсурдная ситуация сложилась в Военно-медицинской академии имени Кирова, когда пришлось убирать из названия кафедры словосочетание «военно-полевая хирургия». Теперь это кафедра хирургии неотложных состояний и онкологии. Причем докторов и кандидатов наук поставили перед фактом – раз нет специальности «военно-полевая хирургия», не будет и кафедры. Самое интересное, что с приходом к власти Сергея Шойгу ситуация кардинально не поменялась, да она и не могла улучшиться в одно мгновение. Все-таки выгнать на «гражданку» несколько тысяч военных врачей – это вам не маляров и штукатуров сократить. Многие из тех, кто ушли, были не просто опытными специалистами – они прошли несколько «горячих точек» и были носителями уникального опыта. Делиться которым придется уже не в армии…
Создается устойчивое впечатление, что современная Россия не будет готова к крупномасштабному конфликту – медицина страны не потянет ни гражданское население, ни военнослужащих.
В ходе передачи войск гражданской обороны в Нацгвардию реформаторы сократили внештатные подразделения аварийно-спасательной службы. В их обязанности, помимо прочего, входила защита населения от последствий применения оружия массового поражения. Подразумевается, что эту функцию теперь будут выполнять система медицины катастроф в структуре МЧС. Удивительно, но материально-техническая база территориальных подразделений медицины катастроф ограничивается лишь автотранспортом, а это позволяет все-навсего эвакуировать пострадавшее население. А вот теперь представьте, что массы раненых и пострадавших от ОМП хлынут в гражданские больницы и поликлиники – именно они теперь должны заниматься подобным в случае войны. Думаю, коллапс неизбежен. Мало того, что персонал не особо компетентен в подобных вопросах, так еще нет и простейшего технического обеспечения: медицинские склады войск гражданской обороны уничтожены.
Очевидно, многие просто забывают, что нельзя ставить знак тождества между гражданским и военным медиком. Никогда хирург из самой лучшей «мирной» клиники не окажет квалифицированную медицинскую помощь при тяжелом огнестрельном ранении, не говоря уже о минно-взрывной травме с усугублением в виде химического или радиационного поражения. Гражданском врачу это лишь в общих чертах объяснили в вузе, а военному медику с такими случаями приходится работать в системе.
В декабре 2016 года произошел трагичный и вопиющий случай: российский военно-полевой госпиталь в Алеппо подвергся минометному обстрелу. Погибли две медицинских сестры из Новосибирского МОСН, врач-педиатр получил тяжелые ранения. Факт, что госпиталь развернули в зоне потенциального огневого воздействия противника и не выставили достаточное охранение, является следствием непрофессионализма руководства подразделения? А некомпетентность — следствием реформаторской активности 10-12-летней давности? Эти и другие вопросы в настоящее время становятся особенно острыми для России — обстановка в мире не становится спокойнее. Само существование достаточного мобилизационного резерва Военно-медицинской службы Российской Армии можно поставить под большой вопрос. И шаги по исправлению сложившейся ситуации необходимы в самое ближайшее время.
#медицина #врачи #Россия #ВСРФ #армия #реформы #проблемы #размышления #Сирия #война #армияРоссии #военнаямедицина
